Публикуем продолжение истории об экстремальных приключениях путешественника и организатора экспедиций «Волок» Алексея Мочалова. События на этот раз будут происходить на территории России и Беларуси. Если вы не читали первую часть, рекомендуем начать именно с неё.

ВЛАДИКАВКАЗ — МОСКВА

Во Владикавказ я приехал в районе полудня, знакомыми улочками проехал в центр, позавтракал в кафе и, наконец-то, перевёл дух. Приключения на границах оставили меня без запаса времени, и через полутора суток мне нужно было каким-то чудом очутиться в районе Гомеля, с предварительным заездом в Москву. А это, на минуточку, почти две с половиной тысячи километров.

До Ростова-на-Дону домчал без затруднений, хотя бессонная ночь давала знать. В ход пошли энергетики, литры воды, чипсы и аудиокнижки. В попутном направлении, в сторону Украины, шло много военной техники с символикой Z, грузовики с бойцами и флагами ЧВК Вагнер. Прошло чуть больше недели после мятежа, а сам Пригожин ещё был жив-здоров.

Такие декорации меня, ожидаемо, сильно тригерили. Шерсть вставала дыбом от каждой буквы Z на плакатах, баннерах, машинах. Я отчетливо ощущал себя не в своей тарелке. Вроде родная земля, мне знаком буквально каждый поворот трассы, каждый перекрёсток, населённый пункт. С каждым километром связаны свои истории, приключения, воспоминания. И вдруг всё это, близкое, покрылось сыпью, коростой, выдающей тяжелое заболевание.

Тяжелее всего дался участок от Ростова до города Шахты, где я и остановился на ночлег в отеле. Надо было восстановить силы перед следующим марш-броском в 1700 километров, ведь через сутки у нас была назначена встреча с участниками проекта Волок.Беларусь на берегу реки Ипуть, чуть недоезжая до города Гомель…

Провалился в сон не успев коснуться головой подушки. Никакой ужин или душ не могли конкурировать перед объятиями Морфея. Чуть свет — продолжилась гонка. Камеры по боку, даже не следил за ними, а транспондер платных дорог оказался жив-здоров, и даже с какими-то деньгами на счету. Полет до Москвы прошёл очень шустро, с двумя заездами за френч-догами и пончиками.

На отрезке от Ростова до Москвы попадалось немало как военной техники, так и околовоенной. С виду почти гражданской, но, очевидно, что только что «оттуда». А на информационных табло платной магистрали светилась информационная строка, предлагающая воспользоваться уникальной возможностью проехать в Крым через Мариуполь. В составе конвоя. На отдых. На асфальте ещё не остыли следы Вагнеров, и я очень остро ощущал это нависшее над всеми наэлектризованное красноречивое молчание.

МОСКВА — ГРАНИЦА БЕЛАРУСИ

Москва приняла как обычно. Плотный трафик, всё интуитивно понятно, здесь я как рыба в воде, ведь это родной город. Никакой рефлексии, скучания, ощущения возвращения домой. Просто сунул ноги в домашние тапки и зашаркал задниками по тысячекратно пройденному МКАДу. Мне было необходимо заехать в Москву. Здесь, на охраняемой стоянке под крышей, целый год стоял мой «боевой» Nissan Patrol, известный как «Монгол», со всем необходимым в путешествии снаряжением. К поездке он был совсем не готов, а вот палатки-спальники-шатры-посуда-мангалы, хранящиеся в нём, нужны как руки-ноги-голова, без них никуда.

Покидал снаряжение в Дастер и снова по газам, теперь уже в сторону Беларуси. Очень не хотелось общения с пограничниками, но и на эксперименты с лесными тропами времени не было. Решил идти ва-банк, и решать проблемы по мере их наступления. Недоезжая до Брянска, пришлось вздремнуть, организм никак не хотел слышать слово «надо» и ехать без сна. Участники будущего проекта уже затушили костёр на живописном берегу реки Ипуть и легли спать, а мне предстояло в ночи покрыть четыре сотни километров.

К границе подъехал уже посветлу. Российские пограничники попросили предъявить паспорт, проверили его наличие и попросили припарковать машину в кармане, пройти на регистрацию в окошко. Я выполнил всё, кроме похода в сторону окошка… На белорусской стороне никакого контроля не было, и ещё минут через сорок я уже подъезжал к палаточному лагерю экспедиционеров…

ЭКСПЕДИЦИЯ

Для оппозиционно настроенного россиянина, Беларусь — более безопасное государство, нежели Россия. А для несломленного гражданина Беларуси таковым островком относительного спокойствия является РФ. Удивительно, но факт. Бесспорно, наши страны перекрёстно выдают друг другу тех, кого посчитают нужным, но для этого надо быть в розыске. Я, к счастью, пока птица вольная, и такой риск посчитал ничтожным.

В 2021 году, в августе, у нас сорвался проект в Беларуси из-за закрытых ковидными ограничениями границ. И мы в тот раз отправились в путешествие по Уралу. Однако, у многих постоянных участников экспедиций Волок остался неподдельный интерес к соседней стране. А раз у всех есть тяга к традиционным августовским покатушкам, то почему бы и не реализовать задуманное двумя годами ранее? К тому же, когда полтора десятка лет занимаешься организацией внедорожных приключений, у тебя есть опыт, знания и аудитория, крайне сложно взять и отказаться от своей работы, от призвания.

Эта зависимость тянет на разные подвиги и приключения, в том числе совсем не внедорожные. К тому же, несмотря на мою непопулярную в России позицию, не всё прежнее окружение от меня отвернулось, и кое-кто решился на совместное путешествие, причём с нескрываемым удовольствием. Я предвкушал неделю жизни «как раньше», в кругу друзей, погружение в любимое дело.

Сложно передать эмоции, чувства радости, когда дорываешься до того, на что многократно терял надежду. Видишь людей, с которыми знаком много лет, и тебе предстоит с ними путешествовать целую неделю, как прежде. Как бы ни рвал свои корни, ни говорил, что всё эти связи ничего не значат, что будут новые, а такие вот моменты выдают истинную привязанность, то, что действительно важно.

Среди тех, кто собрался на поляне под вековыми дубами близ Гомеля, я знал всех, кроме одного человека, приехавшего в составе давно известного экипажа. Естественно, я тут же, вкратце, рассказал о своих приключениях на Верхнем Ларсе, зачитал брифинг на день, отправил «легенду», маршрут на день, и экипажи отправились в заданном направлении.

Беларусь 2023 года — переживает туристический бум, россияне буквально наводнили страну. Отели стоят совершенно немилосердно, но даже «за дорого» номеров обычно нет. Например, в Гомеле, в день встречи, номеров в отелях не было вообще… Теперь для многих это единственная доступная «заграница», недалеко от дома и почти Европа.

ДОНОСЧИК АРТУР

Первые дни путешествия пролетели незаметно. Через Полесье (юг Беларуси), лесами, вышли на запад, к польской границе. Погуляли по Бресту, переночевали в Беловежской Пуще и приехали в Гродно, в усадьбу, где предстояло провести очередную ночь. Дождь не предполагал ночлег в палатке.

Команда подобралась классная, разговоры и настроения — как прежде, ну может не так весело, как бывало. Множество детей сильно смягчали настроение. Войну мы в общем кругу почти не обсуждали, у людей отдых всё-таки. Хотя индивидуальные беседы были, и не самые простые. Сам факт того, что люди приехали на проект, зная мою позицию, говорил мне больше, чем тысячи слов. Хотя это совсем не значит, что мы единомышленники, и даже, что на одной стороне баррикад. Но сам факт возможности говорить и взаимодействовать, не переставать дружить и уважать — очень значим в наши дни.

Единственный человек, с которым мы не перекинулись и словом, был тот самый единственный новенький по имени Артур. Он вёл себя тихо, за общий стол не садился, в рестораны не ходил, у костра не сидел. И именно он решил покинуть состав экспедиционеров в Гродно. По пути в отель его штурман отправил короткое сообщение: «Благодарю весь дружный коллектив. Хозяин а/м принял решение не ехать по маршруту.»

Случается всякое, поэтому никто сперва не удивился. Но вечером я узнал, что человек, Артур, уехал не просто так. Они повздорили внутри экипажа, когда А.В. (мой старинный участник) понял, что тот собирает на меня компромат и собирается писать донос «куда надо». Собирается и собирается — подумал я и отпустил ситуацию. Не первый донос и не последний. И мы поехали путешествовать дальше, в чуть более тесном составе, и в ещё более душевной атмосфере.

ТУРИСТ В РОДНОМ ГОРОДЕ

Завершив путешествие по Беларуси, я вернулся в Москву и приступил к реализации второй части моего плана. Мне нужно было сделать пять больших дел, чтобы со спокойной душой не появляться в России «до лучших времён». Я специально об этом пишу подробно, чтобы между нами было максимальное взаимопонимание.

Но перед тем, как думать о делах, нужно было пережить день рождения. Много лет я предпочитаю проживать этот день в путешествии, не дома. И долгие годы я в августе уезжал из Москвы в прекрасное далёко. Теперь же, получается, я тоже находился в путешествии… в Москве, и тем самым продолжил добрую традицию.

Учитывая то, что на Верхнем Ларсе меня выпустили на свободу под «честное слово», у меня были веские сомнения в отсутствии интереса к моей персоне со стороны чекистов. Могли и передумать, могли и раскопать основания для следующей длительной беседы. Чтобы чуть усложнить им задачу, я старался не только не ночевать в одном месте дважды, но и жонглировать городами и регионами.

День рождения же я предпочёл не просто встретить в родном городе, но и прогуляться по центру, по… Красной Площади. У меня, у москвича, не было ни одной фотографии с мавзолеем, Спасской башней и собором Василия Блаженного. Весь маршрут описывать не буду, выложу фоторяд в Инстаграм, скажу лишь, что быть туристом в Москве — большое удовольствие. Каждая улочка как родная, со многими местами связаны как личные воспоминания, так и семейные. Август, тепло, солнечно, день рождения, и я погрузился в ностальгическую негу.

Прошёл по Новому Арбату, зашёл в ресторанчик близ бывшей студии «Эхо Москвы», откушал вареников и побрёл на Старый Арбат. Прошёл через пятачок, где в начале 90х продавал матрёшки, подивился на чудаков, фотографирующихся в обнимку с фанерным Путиным, перешёл через подземный переход под Гоголевским бульваром, и уже перед входом в метро у меня зазвонил телефон.

«ПРИВЕТ» ОТ ГЕНЕРАЛА

Звонил хороший человек. Он начал разговор издалека, спросил, проводил ли я недавно проект в Беларуси. Я сказал, что да. Он спросил, был ли там некто Артур… На этот вопрос я тоже ответил утвердительно. Далее последовал очень доходчивый монолог:
«Он занес записку на тебя в Ростове генералу. Ты там нормально так наговорил. Наш генерал просил передать тебе, что пока ты в России, нужно помалкивать. Иначе к тебе поедут «Вагнера», они таких любят».

После кульминации, мы ещё поболтали немного, поговорили о природе, о погоде, пожелали друг другу творческих успехов и повесили трубки. Ну а ещё через некоторое время у меня уже было «досье» на мента, А.А.М., общедоступное резюме которого можно найти в Яндексе, просто вбив ФИО в строку поиска. Предыстория же его личного интереса к моей персоне крайне проста. Артур — постоянный участник джиперского фестиваля «Зори Кавказа», где незадолго до этого бдительные граждане, обнаружили меня в числе подписчиков группы в What’sApp и с позором выпилили. Я видел ветку, где обсуждалось, что у них найдутся способы вывести предателя на чистую воду. Ну вот, нашлись.

Так исторически сложилось, что многие участники экспедиций Волок ездят на «Зори Кавказа». И совершенно не удивительно, что специалист по разработке и проведению специальных операций и проверке граждан на предмет причастности к незаконной деятельности решил проявить бдительность и пресечь. Настроение моё улучшилось.

Как же хорошо, что о доносе я узнал таким вот образом, а не посредством стука в дверь. Как же хорошо, когда доброжелателей больше, нежели душегубов. Нагулявшись по ночной Москве, я купил тортик, грейпфрут и пачку чая, пришёл на конспиративную квартиру и отметил свой сорок шестой день рождения. На свободе.

ПРОГУЛКИ И СТРАХИ

15 августа меня начала настигать тревожность. Одно из запланированных в России дел — замена гражданского паспорта, который не действителен уже целый год, в 45 я его не менял. И чтобы его поменять, надо явиться в МФЦ, где после звонков «генералов» меня могут и упаковать. Менять свой «молоткастый, серпастый советский паспорт» (это Маяковский, если что) я решил в самом центральном МФЦ, он расположен в Москва Сити, в ТЦ «Афимолл». Диссидентствующий гражданин должен быть немного с чувством юмора.

Приехал на станцию метро Деловой Центр, походил под башнями, в которые зачастили биться дроны, и долго не решался сделать шаг внутрь. Прогулялся по торговому центру, выпил чашечку кофе, размялся мороженым. Взвесил все «за» и «против». Интуиция говорила, что надо идти и делать, менять спокойно «краснокожую паспортину» (с), ничего не бояться. Мозг же, способный представить в красках всё, что угодно, и сделать из мухи слона, твердил, что надо паковать чемодан и выбираться за границу Мордора, на безопасные территории.

Ситуация осложнялась тем, что из-за годовой просрочки в замене паспорта сперва нужно поклониться сотруднику МВД, который сидит в строго определенное время в МФЦ. Он должен назначить штраф, и после его уплаты уже можно подавать документы. Набирался смелости почём зря. Оказалось, в этом МФЦ вообще нет сотрудников МВД, и меня отправили «по месту жительства». Это, конечно же, всего лишь фигура речи, когда говорят о бомжах, по этому я просто пошёл гулять по Москве. Уж больно душа тянула в знакомые с детства переулки…

НОВЫЕ ВСТРЕЧИ

В поздние 90-е я два с половиной года отработал в такси, и Москву знаю без всяких навигаторов прекрасно. Никогда по ней не скучаю, но родной город есть родной город, эмоции он вызывает. Прошёл мимо Белого Дома, сделал фотографию из-под моста, от бывшей работы моего отца. Ну и пошёл, пошёл, пошёл, и ходил до глубокого вечера. Через день пришёл в районный МФЦ, где я жил многие годы, на юго-западе, отстоял получасовую очередь на получение талончика и… выяснил, что сотрудники МВД сегодня не работают. Приходите завтра. И я опять пошёл гулять по Москве, третий раз сменив конспиративную квартиру.

Вечером этого прекрасного солнечного августовского дня, достаточно неожиданно для меня, собралась команда на экспедицию «Волок. Средняя Азия», и у меня появилась заманчивая цель впереди, выстроились дедлайны. Будет нечестно сказать, что жил я только по квартирам, совсем даже нет. Ряд друзей не побоялись приглашать меня в гости, отлично отдавая себе отчёт о сопутствующих рисках. Повидал многих, очень многих. И сейчас я хотел бы отдельно поблагодарить каждого из вас, не называя имён. Такое не забывается, и придёт время — можно будет рассказать развёрнуто о том человеческом отношении, которое я увидел со стороны большинства встретившихся мне людей.

Негатив тоже был, но только там, куда я приезжал незваным гостем, например на родительскую дачу. Опять же, львиная доля людей была скорее рада меня видеть. Мы много говорили о жизни, о ситуации, про уехавших и оставшихся, про перспективы, и понимали друг друга. Но были и люди, которые не стали здороваться, что также совершенно ожидаемо. Хорошо, что никто не написал доносов, по крайней мере я об этих фактах не знаю. Но, чтобы не испытывать судьбу, несколько ночей я провёл в палатке в окрестных лесах.

ВИЗИТ В МФЦ, ЗАМЕНА ПАСПОРТА

Ещё через день я вновь явился в МФЦ, отстоял очередь за талончиком, затем очередь к сотрудникам МВД. И вот, подошёл мой номерок. Была не была, подумал я и присел на стульчик у окошечка. Молоденькая сотрудница взяла мой паспорт, спросила о причинах просрочки замены. Я честно сказал, что не был в России год и не имел такой возможности.

Девушка попросила мой загран, внимательно пролистала его из начала в конец, а затем обратно, потом посмотрела на меня и молвила: «А вы много путешествуете!». И сказала эту фразу она удивительно по-доброму, я даже опешил и не нашёл лучшего ответа в своих запасниках, кроме «даже и не знаю, хорошо это или плохо». На этот мой полуответ, полувопрос, девушка окончательно перестала быть сотрудником МВД и превратилась в человека. Сказала, что это же так замечательно, путешествовать, и без лишних разговоров выдала мне бумажку с помилованием: «пр. принять гр. Молчанова А.А без штрафа».

Я решил не акцентировать внимание на слегка неточной фамилии, ведь за сорок шесть лет уже давно привык, что моя фамилия собирательная: кто как хочет, тот так и склоняет, ударяет и меняет буквы местами. Главное, чтобы совпадали первые две буквы и последние две, а уж что там между ними — важно только мне. Тот, кому адресована эта записка, также прочтёт лишь начало и конец.

Сдав документы на новый, последний паспорт, я ещё разок прогулялся по родному району и занялся делами, которые мне точно никак не сделать в Турции. Например, ну никак я не схожу на чужбине к хорошему адвокату, хорошему кардиологу и… не прокачусь на Tesla Model S Plaid. Ну и многочасовые одиночные прогулки по Москве стали для меня чем-то обязательным. Много мыслей передумал, вспоминал детство и юность, яркие эпизоды жизни. И, что важно, так ни о чём и не пожалел.

НЕ ХОЧУ ЗДЕСЬ ОСТАВАТЬСЯ!

Из непростых же встреч, была беседа с Женей Шаталовым. Мы с Женей знакомы лет двадцать, вы можете помнить наши совместные поездки на север (экспедиция Индига) и в Украину, в Карпаты, в 2015-м. Моя сегодняшняя позиция совершенно радикальная, а у Жени — скорее нейтральная, ни с кем не спорить, никого не обидеть. Я максимально вывожу свою деятельность из России, чтобы развязать себе руки и язык, а Женя, напротив, ловит волну роста спроса на внутренний туризм. И очень сложно говорить на одном языке пока что, если речь не о туризме. Да, можно, но нужно обоим делать усилия. И я хотел бы верить, что мы как-то пройдём через это, уважение никуда не девается, и это главное, как мне кажется. Проще всего было бы всех перебанить, но жизнь несколько сложнее, полноцветнее, нежели чёрное и белое.

Тем временем, я лишний раз подтвердил самому себе, что отрываюсь от родной страны, не хочу здесь остаться, не хочу в этом напряженном, наэлектризованном состоянии находиться перманентно, изо дня в день. Эмоциональное подтверждение этих мыслей было важно, чтобы сделать следующий шаг. Я хотел немного подраспродать кое-какое снаряжение и оборудование, технику, которой вряд ли смогу воспользоваться в ближайшие годы. И это гораздо проще делать, когда сам себя убедишь, что можешь больше и не вернуться. На следующий день в небе над Тверской областью был сбит, а может взорван, Embraer Евгения Пригожина.

Вчера, на сон грядущий, начал слушать, а сегодня утром дослушал коротенькую автобиографическую аудиокнигу Николая Заболоцкого «История моего заключения». До поэзии я так и не дорос пока что, и поэтому совершенно не знаком с его творчеством. И вот так, через небольшой мемуарный очерк, происходит знакомство с наследием сильнейшего поэта XX века. Я даже не подозревал, что ряд известных песен написан именно Заболоцким, например в основе романса «Очарована, околдована» лежит стихотворение «Признание», ну и прекрасная песня «Можжевеловый куст» оказалась того же автора.

ЗАБОЛОЦКИЙ

Если же поэзия и романсы от вас так же далеки, как от меня, то вы наверняка в школе проходили «Слово о полку Игореве». Один из поэтических переводов выполнен Заболоцким. В ссылке. В Караганде. А в общей сложности он провёл с заключении 8 лет, и среди знатоков истории ГУЛАГа известен как один из немногих поэтов и писателей, кто не сломался и никого не сдал. Слушаешь поэзию Заболоцкого, и перед тобой предстаёт крайне чувственный, красивый русский язык. Задумываешься, почему после отсидки на курортах Комсомольска-на-Амуре, одни бьют татухи с куполами и поют блатной шансон, а вторые — Поэзию с большой буквы.

Коротенькая аудиокнига доступна в сети, но в неё не вошли письма Николая к жене, Екатерине Клыковой. И я совсем чуть-чуть приоткрою вам и эту дверцу, в октябрь 1938 года: «Родная моя Катенька, милый мой сынок Никитушка, ангел мой Наташечка, здравствуйте, родные мои! Я жив и здоров, и душа моя всегда с вами. Я получил пять лет лагерей. Срок исчисляется со дня ареста. Не горюй и не плачь, родная Катя. Трудно тебе будет, но нужно сохранить и себя и детей. Я верю в тебя и надеюсь, что наше счастье потом вернется к нам. Нас, родная, могут скоро отправить, приходи скорее на свидание. Может быть, успеешь…»

Заболоцкий «уехал» за стихи до 1943 года, по адресу: г. Комсомольск-на-Амуре, Востлаг НКВД, 15 отделение, 2 колонна. За слова, за творчество, за причастность к думающему классу. И странно, что многие ныне живущие не видят никаких параллелей, обеляют путинский режим, отправляющий людей в ШИЗО не на 5 лет, а навсегда, без всякой надежды на свободу.

В дни моего отпуска в России, я не забывал про участь как современных, так и прошлых сидельцев, и это, надо сказать, непростое испытание, прислушиваться к шагам на лестничной клетке. Раньше я читал об этом в мемуарах, а тут мне выпала уникальная возможность ощутить тот самый, описанный Анатолием Рыбаковым, неконтролируемый бег мурашек вдоль позвоночника. Вы же помните, телефон мой был скомпрометирован, и силовикам ничего не стоило меня обнаружить, как бы я ни путал следы.

Прибавьте к этому то, что я был преимущественно один, ночевал в незнакомых квартирах, где вольно-невольно обостряется восприятие всех шорохов. Наверное, для законопослушного гражданина эти строки отдают паранойей и желанием обратиться к психиатрам, но, после эпизодов с допросом и доносами, я так чувствовал и ощущал реальную опасность. Хотя мои загоны уже многие люди подвели к известному анекдоту про Неуловимого Джо:

Городок в западно-американской степи. Салун. За столом сидят два ковбоя, местный и приезжий, и пьют виски. Вдруг по улице кто-то проносится на огромной скорости, паля во все стороны из пистолетов. В салуне никто и ухом не ведёт. Приезжий местному:
— Билл?
— Да, Гарри?
— Что это было, Билл?
— Это был Неуловимый Джо, Гарри.
— А почему его зовут Неуловимым Джо, Билл?
— Потому что его никто ещё не поймал, Гарри.
— А почему его никто ещё не поймал, Билл?
— Потому что он на *уй никому не нужен, Гарри.

РЫБАКОВ

Позволю себе ещё одно лирическое отступление. Приведу некоторые биографические факты и коротенькие выдержки из последнего российского интервью А. Рыбакова (в 1998 году он уехал на лечение в США, где и скончался в декабре того же года в возрасте 87 лет). А. Рыбаков был арестован в 1933 году и осужден на три года ссылки за контрреволюционную агитацию и пропаганду. То есть за то, чем я сейчас занимаюсь в Турции. В начале войны Рыбаков ушел на фронт, брал Берлин и закончил войну в звании майора. Был реабилитирован. Очень интересно он вспоминает про эту самую реабилитацию:

«Осенью 45-го в Германии, когда шла демобилизация старших возрастов, — меня вызвали в военный трибунал. Там мне вручили справку, как сказали бы сейчас, судьбоносную: за проявленное отличие в боях с немецко-фашистскими захватчиками ОСВОБОЖДЕН от отбытия назначенного по статье 58-10. наказания — административной высылки из Москвы… по приговору Военного трибунала НКВД… от 10 января 1934 года. А дальше — самое важное: признан НЕ ИМЕЮЩИМ СУДИМОСТИ». Так что практика снимать судимость с осуждённых не была придумана Пригожиным и Ко, так повелось с незапамятных времён.

А вот оценка созданного Сталиным советского строя с точки зрения человека, родившегося до революции в Чернигове (ныне Украина), и ставшего свидетелем всех страниц истории Советского Союза, от первого до последнего дня.

«Сталин создал другую партию: национал-большевистскую, нацистскую. Она ориентировалась не на мировые ценности, как те коммунисты (речь про коммунистов-ленинцев), а на государственный национализм. Запретить коммунизм как идею невозможно. Но эта партия не может вернуться к власти, потому что она не покаялась. Если бы они сказали: да, мы создали ГУЛАГ, допустили 37-й год, раскулачивание, альянс с Гитлером, это были преступления, мы в них каемся перед народом, — тогда, может быть, они имели бы какой-то шанс.»

«Когда я вижу на демонстрациях портреты Сталина, уничтожившего многие десятки миллионов русских людей, в том числе дедов, бабок, отцов и матерей тех, кто эти портреты несет, я задаюсь все тем же вопросом: неужели у нашего народа нет памяти?»

«Переделкино навсегда сохранится в памяти России — здесь жили ее писатели, их ломали, угнетали, высылали, расстреливали, и все равно они были. Они ничего не могли изменить. И может ли что-то изменить литература? В стране Пушкина и Толстого появился Сталин, в стране Гете и Шиллера возник Гитлер. Однако, не будь Пушкина и Толстого, Гете и Шиллера, человечество бы совсем одичало. И без писателей, живших и творивших в невыносимых условиях, одичала бы и наша страна. И то, что знаю я об этой литературе, о людях, ее творивших, я должен рассказать, рассказать, как жил и работал писатель в моем времени, в XX веке, самом кровавом в истории человечества…»

Книги А.Рыбакова «Дети Арбата», «Страх», «Прах и пепел», «Тяжёлый песок» — обязательны к прочтению и как хорошая литература, и для понимания сегодняшнего дня. Как и книги Василия Гроссмана. «Жизнь и Судьба» — одна из моих любимых книг. А на Гроссмане я решил завершить своё лирическое отступление не случайно. К нему ушла жена Николая Заболоцкого, Екатерина. Именно ей было посвящено стихотворение «Признание», о котором я говорил выше…

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ?!

Моё же «московское сидение» продлилось две недели. Без паспорта далеко не уедешь, в гостиницу не поселишься, билет на самолёт или поезд не купишь, от ментов запросто не отмахаешься. Осталось расслабиться и получать удовольствие от редчайшей возможности чуть-чуть пожить в разных районах Москвы, походить в местные магазины, посмотреть на людей, исследовать дворы и переулки.

Я очень хотел ощутить изменения в жизни города, но, признаться, почти их не увидел. Если закрыть глаза на немногочисленную внешнюю рекламу службы по контракту, на обилие нетрезвых людей по вечерам на улицах, в скверах и у магазинов, то жизнь течёт как текла. Нет никакой войны. Никто в упор не видит прилётов дронов, реакция нулевая. Гибель Пригожина вызвала всплеск обывательского интереса, как успешный перфоманс. Думаю, никто не всплакнул и не взгрустнул. Что уж говорить о недавнем мятеже, Москва его давно забыла.

По улицам ездят сотни Тесл, Майбахов и новых Геликов. Последние — только AMG G 63, по три сотни тысяч Евро, «овощных» комплектаций не замечено. В ресторанах на Никитской постоянный аншлаг, ночная жизнь бурлит с завидной энергией. Посетители Кофемании, не стесняясь, смотрят Максима Каца. Народ за столиками обсуждает, кто и куда отправил «подальше» детей.

По пути домой, на Алтушке, зашёл в магазин за молоком. Кассир в «Пятёрочке», выходец из Таджикистана, громко ностальгирует по Советскому Союзу. Передо мной в очереди трое, у всех в корзинках алкоголь. Прямо у порога сетевого супермаркета спившийся инвалид борется с расслоившейся покрышкой убогой «социальной» коляски, которая заклинила колесо. Вместе сдираем её с обода, резина лишена корда и каучука. Я покупаю ему пива, и он, на железном ободе, разве что без искр, укатывает по тротуару куда-то во тьму дворов…

ШАГИ В КОРИДОРЕ

Захожу в подъезд, пахнущий мочой, поднимаюсь на этаж, проникаю в «квартиру на сутки». Без лишних ритуалов ложусь на полу, в спальнике, посреди комнаты. На меня смотрят иконы. Свет не гашу, оставляю ночник. Закрываю глаза и уже почти проваливаюсь в сон, как на лестничной клетке с грохотом распахивается лифт… Шаги. В соседнюю квартиру, спотыкаясь кто-то вошёл. Сна как не бывало. Встаю, ставлю чайник. Пакетик в чашку, кипяток до ободка. Колбаса, нарезка, бородинский хлеб, наушники в уши и мемуары внука атамана Краснова. Возвращаюсь в спальник и через 3 минуты я теряю нить повествования…

В Москве я старался максимально много пользоваться общественным транспортом, ходить пешком. Только так ты из своего уютного мирка можешь попасть в реальную жизнь. Хотя, это скорее наблюдение за жизнью. Для понимания нужно общаться, а для общения нужны внутренние силы и… открытость. А откуда ей, открытости, взяться, если ты еле-еле показываешь рожки из под панциря и совершенно не хочешь встретиться с хищником, скрывающимся под личиной простого прохожего.

Как часто бывает, большое видится издалека, и пока находишься в центре «русского мира», кажется, что он столь крепок, непоколебим, монолитен, что начинаешь верить в то, во что верят все — в то, что война сама рассосётся, а жизнь как текла, так и течь будет. Вернувшись же за границу, окунувшись в нефильтрованный новостной поток, видно, как накренилась башня Кремля. И новости каждого дня — одна красноречивее другой. Я все эти год и восемь месяцев говорю, что наша власть сделала фатальную ошибку, решив ввязаться в войну со всем Миром, и что отыграть назад эту «банановую шкурку» уже невозможно. И чем дольше идёт война, тем с большим оттягом будет падение.

КАК ТАМ, В ОФИСАХ?

Одна из знаковых встреч — с одним из боссов «Уникмы», компании, поверившей в меня четверть века назад и давшей путёвку в жизнь. Ни школа, ни институт не повлияли так на мою жизнь, как четыре года внутри фирмы с очень современным, креативным руководством. Пришёл в компанию как чистый лист, без навыков включения компьютера, и вышел через четыре года руководителем отдела по работе с ключевыми клиентами.

Увольнение из «Уникмы» было чистым дауншифтингом, хотя такого слова в обиходе тогда ещё не было. Отказаться от карьеры в пользу автомобильной журналистики было непростым решением. Минимум год я отказывался нести в журнал «Полный привод 4х4» свою трудовую книжку, не хотел её портить такой записью, оставлял за собой пути к отступлению. Мне очень нравилось всё, что связано с работой, кроме… денег. Самая мрачная депрессия в жизни у меня была как раз тогда. Вроде бы, казалось бы, я сам выбрал между скучным офисом и весёлой журналистикой второе, но как выжить в этом полунищем творческом мире — не понимал.

С тех пор с руководством компании я не виделся ни разу. Мне пару раз передавали неожиданные «приветы», но этим наши контакты и ограничивались. Удивительным образом я сохранил виртуальные отношения с одним из близких к руководству человеком, а когда началась война наше общение внезапно обрело новую силу и глубину. И когда я наведался в Москву, на удачу написал «наверх», давайте, мол встретимся. И, на удивление, кое-кого удалось собрать.

Я осознанно не хочу бросать тень на конкретных лиц, но мне было очень приятно не только увидеться спустя столько лет, но и узнать, что за моей жизнью, полной взлётов и падений, следили, и знают куда больше, нежели можно было бы ожидать. Ну и очень приятно было разговаривать на равных с людьми, которые раньше были для тебя недосягаемыми по масштабу личностей. В такие моменты понимаешь, что чего-то достиг в жизни, и это стоит дороже денег.

ПОЛЁТ НА ПЛАНЕРЕ

Окрылённый, я не отказал себе в исполнении ещё одной мечты, которую в условной Турции пришлось бы отложить в сундук приятных мечт и сахарных ожиданий. Я летал! На планере, без мотора. И это, товарищи, отвал башки. Конечно, сомнения были, у меня ведь почти излеченная аэрофобия, а тут не просто маленький самолётик, а штуковина без мотора. Это совсем ппц.

Ещё одно сомнение было не шуточным, буквально несколькими днями ранее, сбили самолет Пригожина, а летали мы как раз севернее от Москвы. Решиться на такое приключение было ой как непросто, но я не жалею, наконец-то смог увидеть мир глазами моего деда, который был лётчиком в годы Второй Мировой. На его рассказах я вырос, и во многом благодаря ему с детства боялся самолётов. Отец мне привил страх и недоверие перед лошадью, будучи высококлассным наездником, а дед так вот повлиял. Хорошо хоть от машин не отвадили, а наоборот привили любовь к четырём колёсам и к… оффроаду, хотя слова такого в обиходе советского человека не существовало.

Я был одним из последних, кому довелось полетать в планерном клубе Щекино. Процитирую одну из публикаций в сети: «…чиновники пытаются закрыть единственный оставшийся в регионе планерный клуб. Место, где тренируются спортсмены сборной РФ, где проводятся соревнования федерального уровня, где сотни людей первый раз поднимались в небо как пилоты, где работает единственная оставшаяся в регионе детская и юношеская школа планеристов». Событие это в моей биографии значимое, я очень хочу отучиться на пилота малой авиации, и летать. Весь тот солнечный, тёплый августовский день, я снял на видео, и обязательно как-нибудь смонтирую и выложу во всех сетях.

МОСКВА — МИНСК — МОСКВА

Следующее приключение — поездка на поезде в Минск. Каждый свой приезд я расцениваю как последний и использую на полную, закрываю незавершённые дела. В столице Беларуси более года простоял мой Buick LeSabre, пришло время вернуть его в Москву, всё движимое имущество надо продавать, пока оно не превратилось в чермет. Прибыл в Минск ночным поездом, целый день провел в попытке стабилизировать работу автомобиля, и как только победил, я отправился в путь. Ехать по трассе М1 не хотелось, там «плохой» пост, будут переписывать в журнал, а зачем мне внимание властей? И я решил ехать региональными дорожками.

Представьте себе кинематографичность момента. Глубокая ночь, лунный свет, легкий стелющийся туман. Посреди бескрайних полей Беларуси, в сторону границы с Россией, стремительно катится одинокий американский седан на иркутских номерах, подсвечивая путь тусклыми, жёлтыми фарами. На въезде в РФ стоят пешие погранцы, шлагбаум закрыт. Двое солдатиков общаются с деревенскими девчонками, и тут из тьмы выплывает такое. Увидев меня, один отвлёкся от увлекательного общения, подошёл к наглухо тонированному Buick, а там я… Ну скажите, кино ведь!

Молоденький пограничник с интересом осмотрел машину, содержимое багажника, вернул мне документы и пожелал счастливого пути. Под прицелом удивлённых девичьих взглядов я не смог отказать себе в искушении пришпорить почти четырёхлитровую «шестрёрку», которая, благодаря дырочке в выпускном тракте, урчит очень, очень харизматично.

Через несколько километров асфальт закончился и начался кривой «грейдер». Американский корабль идёт по таким дорогам великолепно, но он уже очень не молод. Новые амортизаторы и высокопрофильные шины отрабатывали неровности как надо, а вот трубка обратки, идущая от инжектора к баку, решила перетереться и оросить дорогу высокооктановым бензином. Попадать на эвакуатор от Смоленска желания не было, как и растягивать путешествие на несколько дней с ремонтами у вяземских кудесников. И я принял решение прикупить ещё один огнетушитель, пришпорить гнедого и домчать до самой до Белокаменной.

В ночных прогулках разоблачённого на Верхнем Ларсе оппозиционера, на которого стучат все, кому не попадя, есть неприятный побочный риск: проверки на дорогах. На трассе остаёшься один, и менты очень хотят с тобой поговорить. А мне совсем не хочется разговаривать. И чтобы меня пробивали по базе нет желания, а повод есть — отсутствие страховки. Была бы машина исправная — я бы поспал где-то в поле, а днём в потоке доехал до Москвы. А с текущим же топливопроводом, надо мчать без остановок, чтобы на каком-нибудь светофоре добрый человек не выкинул окурок в лужу 95-го.

Остановили дважды, и оба раза, удивительным образом, не спросили ничего, кроме привычного вопроса, что это за такой чудесный автомобиль, и почему он так сильно пахнет бензином. На этом мои столичные дела подошли к концу. Машины в стойле, паспорт в кармане, билеты в… Киргизию куплены. Ключи, документы оставил у друга, скорее всего ни с Дастером, ни с Бьюиком мы больше не увидимся. Наступил последний вечер в родном городе.

На Белорусский вокзал приехал за несколько часов до отправления поезда. Хорошенько подкрепился на оставшиеся рубли в ресторанчике. Проверил балансы на иностранных сим-картах и, попивая кофе, прислушался к шестому чувству, к интуиции. Доведётся ли вернуться вновь? Или пора прощаться? Воображение отказалось принимать версию, что прощаемся мы с Москвой надолго. Ну, дай Бог. С описанных событий прошло три месяца, и с каждым новым днём всё меньше предпосылок верить в шансы сгонять в Россию вновь. Я, конечно, панк, и мне нравится ходить по лезвию ножа, но между ярким приключением и долгим заключением грань становится всё более призрачной.

ТУРЦИЯ — ???

Что дальше? Из Турции уехали уже практически все наши знакомые. Навскидку могу вспомнить лишь две семьи, которые ещё здесь, но также смазывают колеса своих чемоданов. У меня спешки нет, ведь вид на жительство ещё не просрочен, но, очевидно, что в феврале или марте надо либо подаваться на третий ВНЖ, либо собираться в путь далёкий. Думать о переезде ой как неохота, да и некогда, но откладывать тоже боязно. И самый, казалось бы, простой вариант для меня — гуманитарная виза в Германию.

Всё классно, кейс мой толще медицинской карточки, в США с таким бэкграундом можно получить убежище без каких либо затруднений. Но это в США, и это убежище, а я сейчас не могу уезжать так далеко, плюс мне не подходит беженство, оно очень ограничивает свободы, а именно от несвободы я уехал из России. Гуманитарная виза в этом плане гораздо более «мягкая». Но есть нюанс…

Без нюансов вообще не бывает в нашей жизни. Чтобы подать на неё документы, нужны письма поддержки от германских организаций, заинтересованных в твоём переезде, и здесь я не имею что сказать. То, что я участвовал четыре года подряд в выставке Abenteuer&Allrad — для них не аргумент, ведь это никак не связано ни с антивоенной деятельностью, ни с чем-то похожим. И это немного бесит, необходимость кому-то что-то доказывать, убеждать, чтобы просто иметь возможность продолжать заниматься своим делом.

Естественно, у меня есть некоторый круг общения, я постучался в ряд изданий, организаций, которые сейчас работают из Германии, но везде один ответ — квоты исчерпаны. То есть каждая такая организация, имеет ограничение, сколько утопающих она может спасти. Я так смотрю на это всё, на разворачивающийся до какого-то бреда национализм в отношении людей с красным паспортом в Европе и понимаю тех, кто в России говорит фразу «да кому вы там нужны». Реально, мы как кость в горле. И ни назад не вернуться, ни вперёд не поехать.

Конечно, это не безвыходная ситуация, ведь на Европе свет клином не сошёлся, не больно-то и хотелось заправлять дизель по 2 Евро за литр, и платить за аренду квартиры полторы тысячи против турецких двухсот. И да, я знаю, что есть прекрасная Средняя Азия — Бишкек, Алматы, Ташкент. Есть Грузия с Тбилиси, Кутаиси и Батуми. Рядом спрятался доступный ТРСК, Северный Кипр. Опять же, Эмираты. Но никуда из вышеперечисленного не хочется, я себя там не вижу. А жить надо там, где тебе хорошо. В Турции — отлично. Германию тоже очень люблю и готов мириться с дороговизной и маразмами.

Проговаривая всё это, в голове мелькает яркими вспышками подсказка: Южная Америка. Да, туда уезжаешь буквально с концами, но никогда прежде ЛатАм не воспринималась мной как прекрасный континент свободы и здравомыслия. Конечно, ввиду моей активности по передаче будущим поколениям путешественников своей базы знаний маршрутов, хотелось бы быть к этим самым маршрутам поближе, но если судьба не оставит иного выбора, будем стремиться «на волю, в пампасы». В прямом смысле этого выражения…

Продолжение следует…

PS. Все фото, использованные в материале, были сделаны Алексеем во время поездки.

—

Друзья! Если вам понравился текст, пожалуйста, поставьте лайк, подпишитесь на обновления блога и поделитесь вашими эмоциями в комментариях. Благодаря этому материал увидит ещё больше людей!

Четыре наших канала на Дзене, блог на Livejournal и сайт Udikov.com, были заблокированы Роскомнадзором. Чтобы оставаться на связи, пожалуйста, подписывайтесь на наш телеграм-канал — t.me/expatylife

PS. Вы тоже в эмиграции, и вам есть, что рассказать? Пожалуйста, присылайте ваши истории на mail@expaty.life

—

Другие наши материалы по теме:

— Задержание российского оппозиционера на Верхнем Ларсе. 9 часов в отделе ФСБ. История от первого лица (2023)
— Как я уехал: история крымчанина, уже год живущего в Германии
— Взгляд с другой стороны: мнение русского эстонца о новых эмигрантах из России

—

© Экспаты Лайф | Expaty.life