«Ты у себя в блогах пишешь, что тебе светит лет 20. Зачем ты приехал?». Публикуем историю экстремальных приключений на грузинской границе, рассказанную журналистом, путешественником и организатором экспедиций «Волок» Алексеем Мочаловым.

НЕ САМАЯ ХОРОШАЯ ИДЕЯ

Может ли уехавший из России от войны или мобилизации безбоязненно вернуться домой? Может, конечно, что многие и делают. За волной уездов 22 года, пошла волна возвращений 23-го. Далеко не каждый смог пустить корни в другой стране, адаптироваться к новой реальности, а связь с родиной так просто не оборвёшь, у всех есть что терять, у кого больше, у кого меньше. Если человек просто скрылся от мобилизации, нос из норы не высовывал, ничего антивоенного не делал, то и риски для него в Стране Советов минимальны. Ну, разве что, можно оказаться в числе мобилизованных, к чему за полтора года войны у многих выработалось равнодушное отношение. «От судьбы не уйдёшь».

В прошлый раз я был в России в августе 2022 года. Тогда, неожиданно для многих, я решил провести экспедицию Волок.Кольский. Кто-то покрутил пальцем у виска, но, в целом, на самоубийство это не было похоже, я ещё не был «плохим» в глазах многих земляков. Нет особого греха тихонько пописывать мысли в личную Тележку и Инстаграмчик. Каждый сходит с ума по своему, каждому «пятнашку» не впаяешь, тюрем не хватит. Поэтому мой приезд на родину годичной давности никого не впечатлил, ну съездил и съездил. Я даже рискнул прилететь прямым рейсом из Анталии прямо в Москву, что не вызвало никакого интереса у спецслужб. То ли дело сейчас, в августе 23-го!

За это время я скатился ниже уровня дна. Засветился не только в ряде интервью на оппозиционных каналах, но и влился в антивоенное сообщество Анталии, сам взял ряд интервью у украинских беженцев, и в глазах многих моих сограждан стал очевидным предателем, изменником. С таким бэкграундом ехать в «отпуск» в Россию — идея не самая хорошая, тем не менее, еще в начале лета я начал разрабатывать такую вылазку.

Зачем оно мне надо? Как и у многих уехавших, у меня остались незавершенные дела, которые бросать очень не хотелось. К тому же, в России остались машины, с которыми надо было что-то делать. Дастер, на котором я приехал в Турцию в марте 2022 года, также нужно было продавать, пока не объявили иноагентом или не возбудили срок за дискредитацию армии. Тянуть время дальше некуда, с каждым месяцем гайки закручиваются туже и туже, если сейчас всё не сделать, не скинуть активы, то потом, возможно, останется только кусать локти, глядя как гниёт непосильно нажитое железо…

Помимо того, у меня год назад закончился гражданский паспорт, на подходе срок действия загранпаспорта, приставы заблокировали все счета и наложили ограничения регистрационных действий на автомобили. Конечно, всё можно разрулить дистанционно, но это займёт год по времени, ждать же мне совершенно не хотелось. Ну и, пользуясь случаем, как устоять от искушения, увидеть жизнь в России изнутри, а не глазами блогеров? Руку на пульсе отчизны лучше держать свою, а не слепо верить «докторам» от Ютуба.

Чтобы сказку сделать былью, не дать себе передумать, я анонсировал проект Волок.Беларусь, который мы планировали несколько лет назад, но в последний момент поменяли направление на Урал из-за закрытых пандемией границ. К великому моему счастью, за пятнадцать лет организации экспедиций и путешествий, собралась очень тёплая, дружеская компания, готовая ехать куда угодно, лишь бы ехать. Старт был назначен 6 августа, кворум набрался, и в последних числах июля я приступил к сборам в одно из самых незабываемых путешествий в моей жизни. Это всё присказка, не сказка. Сказка будет впереди!

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

Чтобы покинуть Турцию на собственном автомобиле, стоящем на учёте в другой стране, должны быть в порядке все документы, иначе на границе будут проблемы. А не нарушить закон здесь так же сложно, как и в России. У Дастера закончился временный ввоз в марте 23 года, вместе с моим видом на жительство. После истечения ВНЖ нельзя пользоваться машиной. Это я знал, но не учёл, что капает срок нарушения правил ввоза, а значит и растёт будущий штраф. Когда же я получил продление своей турецкой резиденции, спустя почти четыре месяца, мой грех таможенники оценили в эквивалент $770. И ведь никуда не денешься, форсировать получение вида на жительство было не в моих силах, к тому же, я был ограничен в правах на передвижение, и в мае был вынужден путешествовать по Турции на арендном автомобиле, при наличии своего. Сказать что меня слегка достали местные таможенные закавыки — ничего не сказать. Всем прекрасна Турция, если бы не автомобильный вопрос.

С помощью адвоката получилось не только быстро пройти все таможенные процедуры, но и скостить штраф с 770 примерно до 600 долларов. Пустячок, а приятно. Получил на руки все бумаги буквально за пару дней до планируемого отъезда. Таможня дала мне десять дней на выезд из страны, я загрузил машину минимальным набором путешественника, и отправился в «отпуск» на Родину, в Россию. Правда, перед этим я воспользовался парой секретных каналов, навёл справки, в розыске я уже, или пока ещё нет. Добрые люди молвили, что на сегодняшний день и час, я могу въехать в РФ, ориентировок на меня нет, но что будет завтра — никто не поручится. Прогноз хороший, можно ехать.

Выехал из Антальи под вечер, проехал первые полтысячи километров и остановился переночевать в машине на очень красивой горке с видом на водохранилище, в сосновом леске. Вышел из машины и долго смотрел на звёздное небо и лунную дорожку. В такие моменты внутренние чувства, интуиция крайне обострены, я всегда слушаю их. Глупость ли моё предприятие или всё пройдёт хорошо? Помнится, полтора года назад, перед самой войной, я точно так же замер в оцепенении у мечети Селимие в городе Эдирне, у границы с Болгарией, и внутренний голос буквально орал мне, что я делаю большую глупость, уезжая из Турции. Но я поехал. Сейчас же, мой ангел-хранитель тихо дремал на правом плече, и его спокойствие вселяло покой.

ПУТЬ ДО ГРАНИЦЫ С ГРУЗИЕЙ

Проснулся от яркого рассветного солнца, надо спешить к открытию сервиса в город Кайсери, там меня ждали на небольшое техобслуживание. Я же не просто перегоняю машину из Антальи в Москву, Дастеру предстоит пройти маршрут по Беларуси, и лишь потом «выйти на пенсию», а значит масла, фильтры, колодки, всё должно быть новое.

Пит-стоп прошёл по-турецки быстро и чётко, в 9 утра встал в ремзону, а в 11 уже отправился дальше. Цены на обслуживание на фоне России просто бросовые, около $120 за всё, включая вкусный чай.

Второй день целиком ушёл на дорогу. Турция — большая страна, даром что на карте она кажется маленькой. От Анталии до границы — полторы тысячи километров, и из них большая часть проходит по горным ландшафтам. Красота, красота, красота… живу здесь полтора года, а не перестаю наслаждаться многообразием природы. Да и погода везде разная: если на побережье стоит лютая жара, то на плоскогорье Центральной Анатолии комфортно, а по вечерам даже прохладно. Было искушение отвернуть от прямого пути, проехать местными дорогами, через горы и леса, но не решился рисковать запасом времени, ведь границы могут отнять не час и не два.

Последняя ночёвка в Турции, перед границей с Грузией, в старинном городке Ардахан, расположенном в верховье реки Куры. Очень красивый регион, хочу приехать сюда на разведку и покататься с неделю. Большинство путешественников проскакивает этот квадрат, стремясь на запад, пропуская множество интересных нетуристических мест. Но это в другой раз, а пока надо восстановить силы перед двумя государственными границами, обе — не фунт изюма, нужно быть спокойным, миролюбивым, поймать дзен и не отпускать его до Владикавказа.

ПРОСКОЧИТЬ МЕЖДУ СТРУЙ

Про паранойю, влияющую на настроение и контекст моего повествования.

В самом факте поездки в Россию для обычного человека нет ничего волнительного. Как бы ни была похожа наша родная диктатура на людоедский режим, по отношению к своим согражданам власть ведёт себя очень и очень аккуратно, нежно. Не репрессируют за знакомство с иноагентами, не заставляют отрекаться от братьев, не депортируют целыми классами и народами на восток. То есть в целом, «народ живёт хорошо», и не удивительно, что особо не ропчет, ведь бывало и хуже.

Отдельных маргинальных персонажей, типа меня, которые пятнадцать лет открывали Россию заново, а потом, на основе своих открытий, сделали «неправильные выводы», выцепляют адресно, вилочкой для выкручивания клещей. И о том, что санитар приступил к поискам кровопийцы, паразит обычно знает заранее, ведь начинает колыхаться лес шерсти вокруг твоего укрытия. Есть намёки, а иногда и прямые утечки, которые сложно не услышать. Мне, например, помимо прямых угроз, которые поступали в мессенджеры, писали и даже звонили активисты, предупреждали, что у них про меня спрашивали. Конечно, за спрос денег не берут, но мурашки всё равно по спине пробегают.

Страна у нас очень неоднородная, как и народ, живущий в ней. С лицевой стороны люди могут и буквы Z клеить на машины, и зиговать на днях города, но в душе у многих скребутся сомнения, а успею ли я переобуться при смене направления ветра? А что будет если? И именно благодаря вечной неуверенности всех и во всём очень не сложно как настучать на человека, так и узнать, кто же на тебя настучал. Система работает в обе стороны. И совершенно не обязательно искать «своих» людей в системе, они сами тебя находят, просто потому что ты хороший (на их взгляд) человек, и они не хотели бы, чтобы ты перестал писать в свой Телеграм, или перестал снимать фильмы, организовывать путешествия, ну или ещё что-то, но не хотят. И это очень обнадёживает, не складывается ощущение, что кругом враги, что ты один в белом пальто, а 140 миллионов — орки. Вовсе нет. И моя поездка очень хорошо проиллюстрировала эти умозаключения.

Если проводить параллели, то моя деятельность, в свободное от путешествий и экспедиций время — антифашистская, антивоенная. О терминах спорить не станем, но, согласитесь, поездка «антифашиста» в Германию в 1943 году выглядела тоже весьма и весьма экстравагантно. Риски всем понятны, в большей или меньшей степени. Особенно когда ты уже знаешь, что на тебя написал этот и этот добрый человек, а вот тому гражданину в полосатой рубашке следователь сказал, что Мочалов не весть какой хороший человек, держитесь от него подальше. Любой человек, когда ему на темечко, по капельке, начинает падать такая вот информация, потихоньку впадает в обоснованную паранойю, отказывается от предложенной незнакомцем бутылочки воды, начинает искать на лбу прохожих черты загара от фуражки.

И я не то, чтобы особенно смелый, просто давно живу в этой стране, и это не первая война, которую довелось увидеть. А значит, есть шанс проскочить между струй, сделать тянущие душу дела, посмотреть, как в реальности живёт страна, и вернуться на безопасную дистанцию, продолжить жить по совести в ожидании светлого дня, когда этот морок спадёт. Так мыслил я, собираясь положить голову в пасть льву. В жаркое время года, лев спит почти круглые сутки, и становится реально опасным лишь на очень короткий промежуток времени.

ТУРЕЦКАЯ ТАМОЖНЯ

Утром по холодку приехал на границу с Грузией, на переход Вале. Передо мной было всего две машины, но… у погранцов вырубили электричество, и они слонялись без дела. Через полтора часа дали свет, и процесс пошёл, причём весьма споро. Очень шустро я дошёл до крайнего окошка, до таможни, где нас с Дастером развернули на 180% градусов, и отправили на рентген.

Ну, казалось бы, какие проблемы, рентген и рентген. Машинку просветили, и только я собрался уезжать, ко мне подошёл сотрудник в штатском, с какой-то запиской, и попросил документы из таможни Анталии. Всё пролистал, увидел бумаги с отметкой о оплате штрафа, и повёл к начальнику.

Турецкая таможня — это структура, не поддающаяся реформированию, она описана у классиков литературы разных веков, и в наше время мало что изменилось. Начальник — мужик среднего возраста, крайне мерзкий и надменный тип. Ничего не спрашивая и не объясняя, он сделал запрос в таможню в Антальи по… электронной почте, и сказал ждать в машине.

Прошёл час, и я решил сходить, поинтересоваться, как идут дела. На что чуть было не получил отлуп в весьма грубой форме. Но нас этим не возьмёшь, мы родом из России. Я тут же позвонил своему адвокату в Анталью, без стука подошел к начальнику, и протянул ему трубку. Не скрывая недовольства, начальник уверил моего законного представителя, что всё хорошо, и он лишь ждёт когда ответят из таможни, выдавшей мои бумаги, и подтвердят, что можно выпускать меня из страны. Надо просто выйти к чёрту из таможни, сесть в машину, и не дёргаться.

Не дёргаться — проще, чем дёргаться, и где-то с часу дня до четырёх я мирно спал в машине у подножия таможни. Проснувшись, позевав и потянувшись, я сообразил, что начальник работает часов до пяти вечера, и дальше уедет домой, а я так и буду тут спать на завалинке. Позвонил адвокату, предупредил, что иду на разборки, и чтобы он был на связи, и поднялся к боссу. Увидев меня, у него лицо перекосило спазмом, и он пренебрежительно махнул рукой, чтобы я выметался. Но в этот момент я уже звонил адвокату, а тот поднял на уши таможню Анталии и заставил две службы меж собой созвониться и переговорить по телефону. Через пять минут, мне было сказано что я свободен и могу ехать к чертям собачьим.

Мы обменялись взглядами, полными взаимного неуважения, и я, против шерсти, в нарушении всех правил движения, знаков и стрелочек, выехал на нейтральную территорию. Чтобы я ещё раз ввёз иностранный автомобиль в Турцию на долгий срок — да ни в жизнь! По сути, они тем самым победили. Сделали всё, чтобы такие хитрецы-мигранты, как я, не могли комфортно пользоваться «дешевыми» машинами из своих стран и покупали местные втридорога. Время же, потерянное на ожидание, предельно жалко, ведь это суммарно около семи часов, вырванных из дороги. В своей идеальной картине мира я хотел за этот день пройти обе границы и остановиться на ночь в отеле во Владикавказе. Ага, планировал он…

ГРУЗИНСКАЯ ГРАНИЦА

Грузинская сторона оформила спокойно, без лишних вопросов и нервотрёпки. Через час я уже проезжал Ахалцихе. Грузинские дороги после турецких очень выматывают душу своим плотным трафиком и невозможностью нормально обгонять. Спасает только аудиокнижка и режим «моточасов», когда ты просто едешь, смотришь по сторонам, наслаждаешься закатным светом и коротаешь времечко. Главная задача — дотерпеть до трассы Батуми — Тбилиси: она скоростная, и там можно хорошенько притопить, тем более что уже пора подумать и об ужине.

На первых километрах Военно-Грузинской дороги, в селе Натахтари, вытянуты в ряд очень приличные ресторанчики, где можно быстро и вкусно приобщиться к грузинской кухне, подготовиться к Верхнему Ларсу. Иллюзии о комфортной ночёвке во Владикавказе таяли на глазах, время десять вечера, и даже в самом лучшем раскладе прибыть в отель можно будет не раньше двух часов ночи… Хорошо хоть выспался днём на турецкой таможне. В любом, даже жирном минусе, есть свои очевидные плюсы.

Я где-то читал, что Военно-Грузинскую дорогу чинят, строят, и она становится всё лучше и лучше. Не верьте. По состоянию на начало августа 2023 года она остаётся далекой от идеала, это вам не Трансфэгэрашское шоссе. На воспетой Пушкиным, Лермонтовым, Чеховым, и даже Горьким дороге и в наши дни есть где и колёса потерять, и в ущелье, в неогороженный оползень, нырнуть. Мне такие дороги скорее нравятся, они азартные. Не дают расслабиться, особенно если мчишь на вёртком кроссовере с непробиваемой подвеской, которая позволяет под покровом ночи наваливать на все деньги.

Стоит ли удивляться, что к границе я подъехал очень быстро, уже к полуночи. Через полчаса была пройдена грузинская сторона, и начато стояние к российскому погранпереходу.

РОССИЙСКАЯ ГРАНИЦА

Нейтральная полоса отняла ещё часа полтора, и в два часа ночи я подъехал к заветному окошку под номером 36. Брюнетка пролистала страницы моего паспорта, сверила документ с компьютером, посмотрела на меня ничего не говорящим взглядом и сказала «а вам нужно немного подождать». Это всегда говорит о том, что сейчас придет сотрудник ФСБ, и будет беседа.

Начался мощный кавказский дождь, капли молотили по навесу над вагончиками паспортного контроля, по дорожкам бежали весёлые, пузырящиеся ручьи. Минут через двадцать за мной пришёл худощавый, высокий парень со светлыми, стеклянными, не сулящими ничего хорошего глазами, сказал забрать с собой телефон и аппаратуру, и следовать за ним. Шли в отдел, под дождем, по ручьям и лужам. Я, в летних адидасовских «шанхайках», и сотрудник в начищенных низких мокасинах. Невольно я смотрел на его промокшие, худощавые ноги. С юности помню, именно ногами обычно добивают на полу. Ноги — последнее, что видишь перед потерей сознания. Не кулаки, а ноги.

Шагали неспеша. Оба были внешне спокойны. Я, идеалист и мечтатель, скорее всего делающий свои последние шаги на свободе, и особист, с внешностью, отлично подходящей для сотрудника расстрельной команды, который по заданию партии вполне мог бы, не задумываясь, «обнулять» выявленных шпионов на берегу Терека, в тесном Дарьяльском ущелье.

И зачем я всю дорогу слушал книгу Александра Трушновича «Воспоминания Корниловца»… Там всё ровно об этом, ровно про это.

“13 апреля 1954 года, в 20:20, в Западном Берлине советскими агентами похищен врач Александр Трушнович, председатель Комитета помощи русским беженцам. Похищение произошло в квартире представителя организации немцев, вернувшихся из советского плена. На полу обнаружены следы крови. Хозяин квартиры тоже исчез. Уголовная полиция ведет расследование”.

НЕ БЕРИТЕ С СОБОЙ ТЕЛЕФОН!

Пришли в отдел, особист завёл меня в тесный предбанник и попросил показать телефон. Я наотрез отказался, потому что это выглядело как-то неофициально и даже панибратски, а мы тут уже не в шашки играем, на кону моя свобода. Он был явно недоволен моим поведением, и мы пошли к начальнику. Именно этого мне было и надо, какой смысл разговаривать с шестёркой и надеяться, что он всё верно перескажет шефу. Лучше иметь дело с шефом напрямую.

Мой поводырь отрекомендовал меня как несознательного гражданина, идущего в отказ, и начальник сразу стал очень грубо со мной разговаривать. Я стоял и молчал, будто говорят не мне и не со мной. Тупо смотрел на него, ожидая, когда тот остынет. Остывать же он и не думал, напротив, стал раздражаться моим стоянием и молчанием и резко приказал сесть. Я отказался. Он повторил. Я как стоял, так и остался стоять.

Он уставился на меня вопросительно, и тогда уже я у него спросил, кто он такой, что позволяет себе разговаривать в таком тоне. Попросил его представиться, чтобы я понимал, с кем вообще имею дело. И он представился… Мурад. Ну что ответить на такое представление сотрудника? Я не придумал ничего лучше, как улыбнуться и ответить: «а я — Лёша». Зависло молчание. Он смотрел на меня, а я на него. Тишину прервал я, попросив представиться по форме и предъявить свои документы, раз уж мои документы находятся у него. Дальше дело пошло лучше, мне было показано служебное удостоверение, и у меня хватило времени его рассмотреть и прочесть полностью. Он даже сострил, что я учу его наизусть, чтобы потом написать в своём блоге. Чтобы окончательно выровнять наше общение, я попросил его более не повышать на меня голос и заверил, что если он будет общаться со мной нормально, то диалог у нас получится.

Мурад попросил разблокировать телефон и написать на бумажке пароль. Запираться здесь бесполезно, на границе могут «мариновать» до 48 часов, и за это время сошьют на тебя всё что надо и не надо. По имени и отчеству элементарно отыщут весь мой «экстремистский» контент, который и так лежит на поверхности. Хочу ли я им давать 48 часов для разработки моей персоны, или стоит понадеяться на то, что я здесь не один такой, смена не бесконечна, и им наверняка надо уложиться во внутренние рамки по времени? Я выбрал второй вариант, разблокировал телефон и выдал пароль. Аппарат унесли в другую комнату, а меня отправили в «зал ожиданий», где сидели такие же бедолаги, как и я. Кстати сказать, уже потом, в Москве, я проконсультировался с известным адвокатом Калоем Ахильговым, и он подтвердил, что я правильно сделал, что не стал запираться и настраивать против себя.

Из очевидных ошибок, которые были мной допущены — то, что я вообще поехал с телефоном. Здесь я, безусловно, самонадеянный болван. С учётом того, сколько у меня всяческих подписок, дёргать можно было за любую ниточку и шить любое дело, по любой статье, от одних крайних экстремистов до других. В моей «библиотеке» есть все, от телеграм-каналов, близких к ЧВК Вагнер, ДШРГ Русич, ряда провоенных, пропагандистских каналов, десятка российских «военкоров» с одной стороны, и до очень качественной подборки либеральных, оппозиционных, антивоенных, проукраинских, и почти всех известных украинских каналов. Есть все, и понять позицию по подборке абсолютно невозможно, особенно потому что нигде я не админ, нигде нет моих комментариев, я лишь читатель. А вот что есть на меня — так это моя личная телега «Алексей Мочалов», где я вёл дневник с первых дней войны. Также никуда не делся Инстаграм и Ютуб.

«ТЕЛЕФОН В РАЗРАБОТКЕ»

В «зале ожидания», где задержанный должен посидеть наедине с самим собой, были и другие бедолаги, но все они ждали очереди в другой кабинет. Там их быстро опрашивали, они показывали свои телефоны, и их отпускали на все четыре стороны. Как я понял, основной контингент — люди, имеющие какое-то отношение к Украине, едущие куда-то по своим делам. Всех их проверяют на причастность к какой-то противозаконной деятельности, выявляют грешников и с ними работают дальше, а остальную «рыбу» выпускают. Из десятка человек всех полов и возрастов моё внимание привлёк совсем молодой, ещё несовершеннолетний парень с матерью, который, закрыв голову руками, явно находился в состоянии аффекта. В таких местах общего пользования болтать не следует, и я молчал, лишь наблюдал за происходящим, и пытался выявить какие-то закономерности.

Одна из особенностей, которая бросилась в глаза — возможность попроситься на улицу покурить. Ситуация нервная, и курили если и не все, так почти все. А раз все курят, то и мне можно покурить, хоть я и не курю. Встал, подошел к двери, закрытой на электронный замок. Сам не выйдешь, её открывает специальный сотрудник своей карточкой. Попросил выпустить покурить, и предо мной распахнулась дверь на свободу. На улице дождь уже закончился, но было ещё темно. Я постоял, подышал свежим воздухом, и… отошёл за угол.

Мне надо было как-то известить жену, Валю, и ввести в действие план уничтожения контента. Телефон у сотрудников ФСБ, и счёт идёт если не на минуты, то на часы. До очереди машин, стоящих в сторону будок паспортного контроля какая-то сотня метров. Прикинул, вряд ли меня кто-то хватится так быстро, и пошёл туда. Спокойно, неспеша, чтобы никто и ничего не подумал и не заподозрил. Нашёл небезразличных людей, которые позволили отправить одно единственное сообщение через мессенджер, и… вернулся в отдел ФСБ.

Как я и думал, никто не обратил внимания, на моё небольшое отсутствие. Я сел на лавочку в «зале ожидания» и просидел не меньше часа. За окном светало. Ждать надоело, очень хотелось спать, и я решил пойти к начальнику напомнить, что я тут нахожусь уже три часа, и было бы классно либо отпустить, либо выдвинуть какое-то обвинение, либо дать уведомить адвоката. Здесь, кстати, кроется моя вторая большая ошибка — перед тем, как ехать через границу, надо было установить приложение AdvoCall, тогда можно было бы вообще расслабиться и просто ждать адвоката.

Опять же, никто меня не попытался остановить. Я спокойно поднялся на второй этаж по лестнице и постучал в дверь к своему следователю. Тот её открыл и немало удивился, увидев подследственного. Уставшие были все, и я вежливо попросил войти. Мне не отказали. Я сел на стул и попросил внести ясность в моё положение, так как прошло три часа. Вызова в моих словах не было, я специально пояснил, что никуда не опаздываю, и не тороплю их, но тоже человек, и хотелось бы понимать, какие у меня перспективы. Мурад сел на край дивана напротив меня и начал так же спокойно говорить, что мой телефон в разработке, что ему ещё только предстоит ознакомиться с отчётом специалистов, и что только потом он приступит к опросу меня по существу дела, и что я могу пока пойти в машину, отдыхать, а за мной пришлют сотрудника. Напоследок он предложил мне воды, батончик Твикс, но я благоразумно отказался.

ЧЕСТЬ ГОРЦА

Сказать, что это был подарок судьбы — ничего не сказать. Я беспрепятственно дошёл до машины, нашёл законный способ связаться с Валей, мы обсудили голосом стратегию сноса контента, и… я лёг спать. В любой непонятной ситуации — спи, этот принцип жизни я пропагандирую всю сознательную жизнь. Примерно с 6 утра и до 8 я смотрел цветные сны, где розовые пони скакали через голубые облака, и был разбужен посыльным. Он уже не был столь неприятен, как предыдущий, и это так же подарило лучик надежды.

Пришли в кабинет к следователю, но он сказал ждать в «зале ожидания». Молодой парень, который с матерью, так и сидел на лавке примерно в той же удручённой позе. Я уже знал, что в его телефоне нашли какие-то фотографии со свастикой, и его взяли в разработку. Уже слышал, как на улице мать давала ему взбучку, видел, как пыталась хлопотать за сына, общалась с сотрудниками, но получала от ворот поворот. В моём телефоне не просто фотографии, подумал я, и начал представлять, какой сценарий мне охотнее нарисует воображение. Два десятка лет в колонии строгого режима или недельный тур по Беларуси в кругу друзей, с драниками и салом. Второе, почему-то, казалось более вероятным, а вот арест, суд, заключения я визуализировать не смог. И это мне придало внутренних сил.

За мной пришли. Мы поднялись по ставшей уже родной лестнице в кабинет следователя, где он уже был не один, а в компании ещё двух сотрудников. Одного я уже знал, это был мой ночной «конвоир», в тех же, скорее всего промокших, мокасинах. А вот третий мужчина в штатском был мне не знаком, но, очевидно, что он был ещё более старшим по рангу, нежели следователь Мурад.

Здесь надо сделать одно важное отступление в моём повествовании. Ещё в самом начале наших взаимодействий с Мурадом я спросил, откуда он родом. Мне, человеку, прекрасно знающему Кавказ, его ответ дал бы не меньше, чем им чтение моего блога в Телеграм. За каждым человеком стоит его народ, его культура и традиции, и, понимая с кем имеешь дело, можно выстраивать и линию защиты, и манеру общения. На моём счету не одно задержание сотрудниками ФСБ на Северном Кавказе во время Второй Чеченской, и я неплохо разбираюсь в вопросе, не впервой мне сидеть на этом стульчике и убеждать, что я не террорист, не экстремист, и не враг народа.

Мурад из Дагестана. И это второе счастливое везение этой ночи. Как бы невзначай я рассказал, что двадцать лет назад, когда Россия утюжила Дагестан, Чечню, и Ингушетию, ровно так же, как сейчас Украину, я был на стороне народов, которые были пропагандой объявлены террористами. И что очень интересно повернулась судьба, сегодня моя судьба в руках человека из Дагестана. Дальше можно было ничего не говорить. Школа ФСБ — это, конечно, мощный гербицид, но вытравить из горца традиции, память невозможно. Мне кажется, после этого короткого разговора, мне удалось перекинуть маленький, соломенный мостик, ведущий в ту комнату души Мурада, где хранились его честь и совесть.

«ТЕБЕ СВЕТИТ 20 ЛЕТ. ЗАЧЕМ ТЫ ПРИЕХАЛ?!»

Меня посадили на всё тот же знакомый стульчик, и начался опрос. Мурад сидел у компьютера и задавал мне десятки разных вопросов про мою позицию, про антивоенное сообщество Анталии, про то, какое я имею к нему отношение, кого я знаю из организаторов, кто приезжает на наши форумы. Я же, отвечал лишь на те вопросы, на которые было отвечать относительно безопасно, ну странно же врать, что я уехал из России из-за войны, что ездил в Украину с 2015 по 2022 года, что поддерживаю Украину в этом конфликте, что война это война, а не СВО. Вопросы же, касающиеся работы RAWA, моих знакомств, связей, организаторов и делегатов, я оставил без ответа, парировав тем, что без своего адвоката, отвечать на них не стану. А адвокатом я заявил Калоя Ахильгова, которого я, кстати сказать, знаю тоже уже почти двадцать лет. Мой блеф заключался лишь в том, что Калой не знал, что он мой адвокат, но все контакты были уже у Вали, и она знала что делать, если я не выйду на связь до часа «Х».

Я говорил чётко и прямо, пытаясь подводить их к единственно возможным логическим выводам. Ну странно ведь было бы, встав в своё время на сторону ингушей, чеченцев, дагестанцев, в этой войне занять российскую позицию. Мы долго говорили про Украину, они говорили, что я не люблю Россию, причем все трое, и что подтверждаю это своими антироссийскими действиями. А я отвечал, что больше чем я, Россию мало кто знает и понимает, потому что я пятнадцать лет занимался историко-этнографическими экспедициями по России и был в их родных деревнях и городах, а также, был в Украине и еще пятидесяти странах Мира, и что если бы не война, никогда не бросил бы родную землю, бизнес, которому отдал всю жизнь. Они вторили, что если я не могу поддержать СВО, то надо хотя бы не мешать, что я ничего не понимаю, что 8 лет, что нацисты… С этим я уже не спорил, не в моих силах переубедить стройную логику спецслужбистов, которым политруки вбили в голову «правду». Не спорить и не злить. У каждой стороны своя логика. Я приводил в пример избиение слабого, что странно не встать на защиту, ведь нас так воспитывали с детства, что сильный защищает слабого, и все мы росли на одних учебниках. Они же приводили контрпримеры, что Украина, понимая, что слабая, задирала и провоцировала сильного, Россию, а когда получила в нос — побежала жаловаться по всему миру… Не обошлось и без обсуждения Навального, Ходорковского, насмехались, правда ли, что я верю, что они способны что-то изменить.

Терять мне было нечего, я понимал, что они в курсе содержания роликов на Ютубе, что они знают про интервью, которые я брал у беженцев из Украины. В какой-то момент, Мурад не выдержал и спросил: «Вот я одного не могу понять. Ты у себя в блогах пишешь, что тебе светит лет 20. Зачем ты приехал?». И на этот вопрос я так же, предельно открыто, ответил, что вон в том рюкзаке, что стоит на полу, лежат ПТСы от машин, которые я планирую продать в ближайшие недели, закрыть все вопросы с приставами, с паспортами, и уехать до конца войны из России назад в Турцию. Если, конечно же, они меня выпустят отсюда, а не посадят до конца моих дней, или не пристрелят на берегу Терека, который много такого видел на протяжении сотен лет. Так и сказал, буквально дословно.

«КАК ТЫ УДАЛЯЕШЬ РОЛИКИ С ЮТУБА?!.»

Во время опроса, я отвечал как думал, с поправкой на лексику, смысловое построение фраз, чтобы было сложно, на основе расшифровки нашей беседы, которая наверняка писалась на диктофон, пришить мне новые и новые обвинения, расширить состав моих прегрешений и преступлений. И в конце беседы удостоился комплимента. Мурад сказал, что, не смотря на откровенно преступную позицию, у меня очень взвешенные формулировки.

И ещё, не могу не рассказать про забавный эпизод. В процессе опроса я обратил внимание на то, что следователь чему-то явно удивляется, конфузится. Смотрит на меня, потом в экран компьютера, потом вновь на меня. В этот момент нас было в комнате уже пятеро: я, описанные выше трое особистов, и четвёртый, тот самый специалист по чужим телефонам, который и изучал содержимое моего Samsung, регистрировал у себя в системе IMEI моего аппарата и отвечал за то, чтобы все мои дальнейшие перемещения и действия были легко отслеживаемы Конторой.
В какой-то момент Мурад не выдержал и спросил:

— Как ты это делаешь?
— Что?
— Удаляешь ролики с Ютуба?
— Ну… каждый делает свою работу, вы свою, а я свою…
— Ты же понимаешь, что мы всё сохранили…
— Даже не сомневаюсь, вы же профессионалы, но бережёного Бог бережёт…

Когда вопросы закончились, протокол опроса был распечатан, мне дали с ним ознакомиться и попросили подписать. Я читал очень, очень внимательно, но ничего того, что я не говорил, или каких-то изменённых смыслов, так и не нашёл. Подписал. В предоставлении копии мне отказали.

Как только формальности были улажены, Мурад позвонил кому-то «наверх». Мне почему-то запомнилось имя Андрей. Спросил, что делать со мной и с тем молодым украинским парнем, что всё это время мариновался в собственном соку в «зале ожиданий». Что ему ответил Андрей — я не знаю, и не знаю кто этот Андрей, от которого зависела моя судьба ночью 4 августа. После нескольких минут слушания, трубка была повешена, и неожиданно мне был возращено свидетельство о регистрации транспортного средства и телефон. Паспорт же сказали ожидать внизу, в зале.

ВО ВЛАДИКАВКАЗ, СНИМАТЬ СТРЕСС!

Шёл по лестнице я не ощущая ног. Сидя на лавке, рядом с тем самым парнем, у которого фото со свастикой, я не верил что это всё правда. Что действительно, после всего того, что мы тут обсудили, без всяких предложений «сотрудничества», так вот просто меня отпускают. Это вам не репост чьего-то короткого «нет войне», не чтение «вражеского» телеграм-канала в метро. На меня есть реальны компромат на реальный срок. Товарищ майор может стать подполковником. И вот сейчас мне просто так вернут паспорт, я выйду на свободу? Поеду в Москву? А потом в Минск? Буду путешествовать с друзьями? Так не бывает… Так не может быть.

Прошло полчаса, потом сорок минут. Прошла пересменка. Мой следователь уже передал дела, и вот-вот уйдёт домой, а паспорта всё нет. Мне надоело ждать и я по-свойски поднялся к Мураду, попросил вернуть паспорт и не мучить голодом. Сказал, что очень хочу во Владикавказ, в кафе, завтракать и снимать стресс. В качестве ответа он протянул мне заветную книжицу красного цвета, с золотистым двуглавым орлом на обложке. И я вышел.

Почти одиннадцать часов утра, шагаю к 36 окну. Мне должны поставить отметку о въезде в Российскую Федерацию после прохождения проверки. Подхожу, а… нет света. Ровно как на турецкой границе, сутками ранее. Рассказал скучающей девушке, пограничнице из новой смены, свою историю, что прошёл уже все возможные проверки и контроли, что машину уже смотрели, и что классно было бы получить заветный штамп и поехать дальше. Она выслушала с участием, но она сказала ждать. Подождал минуты три. Надоело, силы на исходе. Подошёл к ней же вновь. Попытался отдать паспорт с просьбой разбудить, когда всё заработает. Она сперва взяла мой документ, но тут же отдала обратно и сказала постучаться в соседнее окно, попросить сотрудницу «войти в положение». Та выслушала, позвонила в отдел и без лишних слов поставила штамп.

Сказке не конец, в кажущемся завершении истории я только въехал в страну. Как вы, наверное, понимаете, предстояло пожить какое-то время и выехать обратно. Так что не спешите отписываться. А лучше перешлите этот мой рассказ тем своим друзьям, кто подумывает вернуться из своей эмиграции или релокации. Пусть прочтут и взвесят риски…

Оригинал этого рассказа размещён в новом телеграм-канале Алексея — t.me/s/mochalov_2. Фотографии из личного архива Алексея Мочалова.

UPD. Продолжение истории:
«Генерал просил передать тебе, что нужно помалкивать. Иначе к тебе поедут «Вагнера»…

---

Друзья, если вам понравился текст, пожалуйста, поставьте лайк и поделитесь вашими эмоциями в комментариях. Благодаря этому материал увидит ещё больше людей!

Два наших канала на Дзене, как и другой наш сайт, были заблокированы Роскомнадзором. Этот блог тоже может быть заблокирован. Пожалуйста, подписывайтесь на наш телеграм-канал — t.me/expatylife

PS. Вы тоже в эмиграции, и вам есть, что рассказать? Пожалуйста, присылайте ваши истории на mail@expaty.life!

---

Другие наши материалы по теме (для России — только с VPN)

— Как я уехал: история крымчанина, уже год живущего в Германии
— Пять особенностей Черногории, которые могут вас удивить
— Тонкости турецкой жизни: наблюдения релоканта

---

© Экспаты Лайф | Expaty.life